— Михаил Евгеньевич, сегодня мы решили поговорить с Вами о важной теме — CAD и PLM на отечественном рынке. Скажите, пожалуйста, какие этапы развития прошли эти системы за последнее время и каких значимых достижений в данной области удалось добиться в нашей стране?
— Александр Николаевич, хороший вопрос. Но перед тем, как ответить, сделаю оговорку: я представлю свое личное экспертное мнение.
Парадоксально, но основным фактором развития систем, которые вы упомянули, стало несоответствие западной классификации отечественным принципам цифровой и строительной вертикали. Мы нуждаемся в другой, более подробной, более приближенной к реальности…
«PLM» переводится как «управление жизненным циклом продукта». Не погружаясь глубоко в терминологию — «продукт», «объект» и т. д. — отмечу: мы в информационном моделировании имеем дело все-таки с объектами. И в таком ключе CAD на русский язык переводится как «система автоматизированного проектирования». В целом же лучше и проще говорить о «технологиях информационного моделирования». Согласно Градостроительному кодексу, информационная модель — это универсальное, взаимосвязанное хранилище всех данных об объекте капитального строительства. Даже на этапе бизнес-планирования. А если говорить более развернуто, то и на этапах бизнес-планирования, изыскания, проектирования, строительства, эксплуатации, вывода из эксплуатации и даже архивного хранения. Потому что информационная модель, опять же, согласно Градостроительному кодексу, — суть проектной и сметной документации. Только в новом, электронном, цифровом виде, который может содержать в себе не только проект, но и все данные, накапливающиеся на всем протяжении жизненного цикла объекта капитального строительства или здания, строения или сооружения — ОКС на этапе эксплуатации.
Технологии PLM, в принципе, подходят для того, чтобы развивать их дальше, но как быть с бесшовной интероперабельностью управления данными при взаимодействии с информационной моделью? На самом деле, мы с такой проблемой уже столкнулись. Я от многих «коллег по цеху», экспертов слышу, что нам этих имеющихся «обобщений» недостаточно. Технологии информационного моделирования нуждаются в классификации. Уточню: «технологии формирования и ведения информационной модели». Так что же мы формируем? Например, у нас в стране есть несколько систем автоматизированного проектирования. Если вы не против, я буду говорить о той, что мне ближе, — о линейке продуктов Model Studio CS. К тому же она очень хорошо подходит для анализа. Технологии формирования информационной модели здесь представлены в виде отдельных модулей. Возьмем модуль Model Studio CS «Строительные решения». Что формирует этот модуль? Ответ прост — строительную часть. Model Studio CS «Водоснабжение и канализация» — тот же принцип. И так далее. В принципе, каждый модуль соответствует разделу Постановления Правительства РФ от 16.02.2008 № 87 «О составе разделов проектной документации и требованиях к их содержанию». То есть модули Model Studio CS как отдельные технологии формируют отдельные части проекта.
Очень удобно и для изучения, и для приобретения. Идем дальше. У нас эти технологии формирования информационной модели скомпонованы еще и по другому принципу: для обеспечения деятельности конкретных специалистов (главный инженер проекта, инженер по надзору за строительством, эксперт и т. д.), каждый из которых выполняет работы в соответствии со своей должностной инструкцией. Под конкретные должностные инструкции у нас подобраны пакеты технологий, реализованные в различных специализированных модулях. Они сформированы в виде автоматизированных рабочих мест: АРМ Внутренних сетей (ВК, ОВ), АРМ BIM-менеджера (ГИП), АРМ Генплана (ГП) и т. д. И таких АРМов у нас 17. Мы уже готовы к классифицированию, что соответствует ожиданиям рынка.
Для сравнения обратимся к технологиям искусственного интеллекта. Они-то уже давно классифицированы! А вот технологии информационного моделирования до сих пор называют базой знаний. Так ведь тогда эта база должна быть категоризирована, классифицирована и иметь четкие границы.
— То есть, получается «все наоборот»: технологии искусственного интеллекта начали активно развиваться относительно недавно, но классификация уже есть. Классификации же технологий информационного моделирования нет.
— Вы абсолютно правы! Конечно же, вокруг технологий искусственного интеллекта еще ведутся споры. Но это не помешало уже создать четкую классификацию. На самом деле, такому положению вещей есть простое объяснение. Искусственный интеллект начал развиваться параллельно и у нас, и на Западе. А вот BIM-технологии на Западе появились немного раньше. И мы сейчас как бы находимся «в прокрустовом ложе», привнесенном к нам извне. Оно досталось нам не просто в виде программного обеспечения вендоров, которые сбежали, а в виде стандартов, форматов под разработанные ими программные продукты. Поэтому сейчас трудно. Но ситуация разрешима, прогресс не остановить. Некоторые специалисты и функционеры рынка ратуют за то, чтобы ввести запрет на иностранное программное обеспечение. Хотя, в общем-то, запрещать ничего и не нужно. То, что изживает себя, исчезнет само. Люди всегда тянутся к новому, к удобному. Поэтому PLM, CAD — технологии информационного моделирования, если рассматривать их с точки зрения цифровой стройки. Причем их, в свою очередь, можно разбить еще на две группы: те технологии, которые непосредственно формируют и ведут информационную модель, и те, которые обеспечивают управление данными в результате какого-либо процесса на жизненном цикле уже реального объекта. Последние необходимы для последующего хранения этих данных в информационной модели.
Чтобы было понятней, поясню. Допустим, мы строим объекты капитального строительства — здания, строения, сооружения — для дальнейшего их использования по назначению. Заводы выпускают продукцию, в жилых домах мы живем, в кинотеатры ходим смотреть фильмы… Когда мы говорим об эксплуатации любого из перечисленных типов объектов, то подразумеваем управление теми процессами, которые обеспечивают их эксплуатацию.
Процессы управляют данными. Но не все данные должны попадать в информационную модель. Приведу простой пример. На входе в корпус, где находится наша компания, стоит шлагбаум. Заезжают машины. Водители берут карточки оплаты и т. д. Открыт или закрыт в настоящий момент времени этот шлагбаум, вообще никому не интересно. За исключением разве что ответственного охранника, который обязан вести наблюдение. Но когда шлагбаум откроется и закроется много раз, мы должны обратить на него внимание, так как у него в паспорте прописано, например: после 10 тысяч открытий и закрытий нужно поменять такой-то подшипник или смазать его.
Здесь я говорю о накапливающихся данных. Есть данные кратковременного хранения, а есть — длительного. По желанию заказчика эти данные могут попасть в информационную модель, в которой должны быть доступны снабженцу, ответственному за закупку запчастей. В то же время к ним должен иметь доступ и руководитель охраны, чтобы он имел возможность на время ремонта данного шлагбаума организовать въезд через другой. Пригодится эта информация и финансовому подразделению, которое должно заложить средства на приобретение подшипника. То есть через информационную модель можно работать с данными для управления жизненным циклом всего объекта. Является ли это PLM? Возможно. Но одновременно это — уже технология информационного моделирования, которая предоставляет данные для информационной модели.
Все это я рассказал, чтобы показать суть главного нашего достижения: мы смогли не просто импортозаместить многие ушедшие продукты, но при этом и скомпенсировать их некоторую ущербность в плане решения тех задач, которые стоят перед Россией.
— Михаил Евгеньевич, какую роль играют современные отечественные PLM- и CAD-системы в реализации особо значимых проектов на территории страны?
— Александр Николаевич, все-таки придерусь к вашему вопросу… Современные PLM- и CAD-системы в реализации отечественных проектов не играют никакой роли. Они все от нас дружно ушли. Это если мы говорим о западных системах. Поэтому сейчас перед страной, перед ИТ-отраслью стоит очень серьезная задача: на всех ответственных проектах государственной важности необходимо заменить импортное ПО. И не просто заменить, а предложить вместо него более пригодное для отечественного пользователя — более удобное и выгодное со всех точек зрения: технического обслуживания, техподдержки, русифицированных интерфейсов, соответствия законодательству и т. д. И желательно, чтобы оно наравне с продуктами западных вендоров имело хождение по всему миру в качестве общего стандартного решения. И в этом у нас может быть преимущество перед западными решениями «из коробки».
Есть такой анекдот о японской машинке для бритья. Человек спрашивает: «Как же машинка может быть универсально настроенной? Ведь у всех лица разные». А ему отвечают: «Ну, это только в первый раз». К чему я его рассказал? Зарубежные вендоры делают решения для всего мира. Чтобы продавать. А уж приспосабливать их к особенностям каждой конкретной страны — это задача местного ИТ-контингента.
Мы же разрабатываем именно для России, а она большая. И сейчас делаем так, как нужно с точки зрения управления. Через непродолжительное время, думаю, мы будем готовы транслировать, транспонировать наши решения на дружеские страны — СНГ, БРИКС. Потому что мы сделаем лучше и удобнее.
Конечно же, в авангарде всех этих решений стоят крупные государственные компании. То есть организации, первыми ощутившие проблему, связанную с импортозамещением и опасностью импорта, с информационной защищенностью. Поэтому мы сейчас участвуем в нескольких проектах, которые обязательно успешно выполним. И уже «обкатанные» решения потом будут транслироваться на прочие отрасли и компании.
— Михаил Евгеньевич, раз уж мы перешли на тему будущего: скажите, какие ваши прогнозы по развитию CAD- и PLM-систем на ближайшие 5–10 лет? Вы как профессионал, я думаю, сможете спрогнозировать это.
— Давайте я опять выскажу свое собственное экспертное мнение. Надеюсь, отечественные CAD- и PLM-системы в ближайшем будущем будут реализованы нашей ИТ-отраслью в совершенном ином виде. Мы должны быть лидерами в этом направлении в мировом масштабе. То есть та система, которая сейчас у нас развивается как строительная вертикаль, на самом деле очень удачно объединит управление данными целой отрасли. PLM и CAD опять же, повторюсь, — это западные названия. Но они у нас узаконены приказом о классификации Минцифры. Поэтому я их использую. Под влиянием успешных практик они должны быть переработаны в единую бесшовную цепочку управления данными на всем жизненном цикле объектов строительства, чего сейчас нет. Бесшовности, интероперабельности мы должны достичь первыми. И предложить миру как успешные практики. Причем «достичь» — это не только о ПО. Предстоит разработать и соответствующие стандарты, регламентирующую нормативную базу. Необходимо обеспечение форматами, протоколами, то есть всем полноценным комплексом элементов, который затем будет внедряться. Это начнется с дружественных нам стран, а потом, надеюсь, мы освоим и рынки других государств. Наши ИТ-разработчики сейчас по амбициозности поставленных задач впереди всей планеты. И теперь нужно добавить к этой амбициозности результативную часть.
— Михаил Евгеньевич, продолжая нашу тему, скажите, а на сегодняшний день каков уровень поддержки и адаптации к специфическим требованиям рынка отечественных систем, которые мы, сообразуясь с общепринятыми нормами, называем CAD и PLM?
— Идет переходный период, который, что там скрывать, чреват неким, даже можно сказать, саботированием пользователей, привыкших к западному ПО. Но это нормально.
— В чем же нормальность?
— Этот процесс сопротивления нам нужен. Но мы не должны идти силовым путем, вводить тотальные запреты или преодолевать это сопротивление еще каким-либо радикальным образом. Необходимо доказывать обратное, убеждать специалистов, что отечественное программное обеспечение не просто лучше, чем западное, а еще и более удобное, а также обеспечивает более продуктивную работу. Не говоря уже о том, что оно соответствует требованиям отечественного законодательства.
Однако, как я уже неоднократно говорил, некоторые вещи все-таки подлежат запрету. Например, я считаю правильным запретить использование бюджетных денег Российской Федерации любого уровня для обучения западному ПО. Хочешь учиться импортному софту? Иди на платные курсы. За бюджетные деньги должно производиться обучение только работе с отечественным программным обеспечением.
Второй нюанс касается информационной безопасности. Западное ПО необходимо считать потенциально ненадежным. Просто потому, что лицензии отозваны и любой производитель вправе удаленно внести, так скажем, некоторые негативные функции. Мы от этого не застрахованы. Об этом часто говорит и президент Ассоциации разработчиков программных продуктов «Отечественный софт» Наталья Касперская. Когда компания Autodesk еще работала на отечественном рынке и реализовывала свое ПО, в лицензиях на ее программное обеспечение было прописано, что корректная работа гарантируется производителем не во всех расчетах. И это было, когда лицензии были актуальными. А чего же тогда ждать сейчас?!
Вместе с тем, ПО Autodesk до сих пор «по полной программе» используется при проектировании объектов, которые имеют статус социально значимых.
Допускаю, что вы можете проектировать собственный дом или дачу в ПО Autodesk, но если вы создаете социально значимый объект — торговый центр, аквапарк или другие крупные общественные здания, где гарантированно может находиться большое количество людей, — это недопустимо.
Почему мы должны допускать для реализации таких проектов западное ПО, которое является, по сути, пиратским? Считаю, что в данном вопросе «власть должна показать свою власть» в полной мере. При этом опять подчеркну, что я не сторонник тотальных запретов. Призываю лишь к разумным и обоснованным ограничениям. Кроме того, я не говорю, что внедрять отечественное программное обеспечение надо заставлять. Но создавать режим максимального благоприятствования для его развития нужно обязательно.
— Михаил Евгеньевич, развивая тему российского и зарубежного ПО, скажите, насколько легко отечественные системы сейчас интегрируются с иностранными программными продуктами?
— Если ответить одним словом, — «плохо». Все дело в том, что мы унаследовали концепцию Open BIM, которая базируется «на двух китах»: формат IFC и среда общих данных. Можно сколько угодно спорить, но IFC по своей сути является форматом транспортным или промежуточным. Я не люблю повторять избитые фразы о том, что он сложный, теряет данные… Но это все есть. Самое же главное — то, что в нем нельзя редактировать, да и длительное хранение тоже невозможно. Информационная модель должна иметь возможность обмениваться данными в режиме онлайн. Вот как раз в этом случае модель в формате IFC и не работает.
Опять же запрещать формат IFC не имеет смысла. Но делать что-то свое, отечественное, на замену IFC попросту необходимо, ибо этот транспортный формат изжил себя. Подчеркиваю: не дублировать, а предложить более удобное.
Минстрой сейчас решает проблему транспортировки кусков информационной модели в виде отдельных XML-схем. Но это все равно промежуточный вариант, хотя и неплохой для настоящего этапа развития. Потому что кусками информационную модель передавать нельзя: при этом нарушается Градостроительный кодекс, в котором написано, что «информационная модель — это целостная структура».
Конечно же, пока мы вынуждены жить в прозаических реалиях. Но все равно непременно придем к ситуации, когда информационная модель будет коммуницировать с любыми информационными системами напрямую, без посредников. В том числе и с государственными. Это требование времени.
Задачу бесшовной интероперабельности, которая сейчас декларируется со многих трибун, остро необходимо решать не словами, а делами.
Государство должно разработать и поддерживать в течение длительного периода времени архитектуру, модель данных с учетом огромного опыта, наработанного отечественными компаниями, такими как ГК «CSoft». Поэтому дело за малым: реализовать потребности в виде решений.
— Михаил Евгеньевич, подводя итог нашей с Вами беседы, расскажите, пожалуйста, какие практические шаги необходимо предпринять, чтобы усилить конкурентоспособность отечественных программных решений и укрепить их позиции на нашем рынке?
— Вы знаете… все идет правильно. Сейчас переходный период, который мы обязаны пройти как можно быстрее и с наименьшими потерями. Некоторые задачи, которые ставятся властью, должны трансформироваться в конкретные дела. А мы как рыночная компания в числе других отечественных производителей ответим на запрос и сделаем свои продукты такими, как того требует рынок. Нужна целенаправленная, твердая и последовательная политика государственной власти. И это всё.
— Михаил Евгеньевич, надеюсь, что и власть будет продолжать поддерживать отечественный ИТ-рынок, и производители программных продуктов тоже покажут себя с лучшей стороны.
— Александр Николаевич, на первое надеюсь, во втором я абсолютно уверен.
— Спасибо Вам за интересное интервью.
